Петр Своик: Евразийский экономический союз должен реагировать на изменения, происходящие в мире
Мы попросили прокомментировать значимость Евразийского экономического союза на современном этапе экономиста, политического и государственного деятеля Казахстана Петра Своика.
— Петр Владимирович, 10 лет Евразийского экономического союза — весьма немалый срок. Какими сейчас видятся перспективы объединения?
— Когда наш Таможенный, а потом и Евразийский экономический союз готовился, сразу после мирового кризиса 7-8 годов, после неудачи «болотной революции» в России, после возвращения Владимира Владимировича Путина на президентский пост, казалось, что нужно укреплять связи, доставшиеся нам после распада Советского Союза. Сейчас, в свою очередь, нам кажется, что нужно было формализовать многое из того, что мы и так имели.
В частности, и до Таможенного союза таможенные границы у нас были, но таможенных пошлин как таковых не было, поэтому отмена таможенных границ означала переход функции таможенников всего лишь к национальным техническим и санитарным инспекциям, и причем без их объединения: у каждого по своим правилам, и деятельность Таможенного союза и равно Евразийского экономического союза в основном была лишь к снятию постоянно возникающих барьеров и ограничений.
И до Евразийского экономического союза у наших членов были торговые отношения, остаточные после Советского Союза, и создание Евразийского экономического союза к этому торговому формату пока что ничего не добавило.
— Как Вы оцениваете то, что в Евразийском экономическом союзе происходит сейчас?
— Сейчас перед нами стоят громаднейшие вызовы, но с другой стороны имеются и захватывающие перспективы.
Ведь мы подошли к превращению сугубо торгового формата нашего Союза в какой-то следующий. Еще не инвестиционный, но уже инфраструктурный. Для Казахстана, к примеру, актуален вопрос обновления электроэнергетики.
Как я могу судить, примерно такое же положение в электроэнергетике Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. Да и в целом у нас по всему югу одинаковый износ.
Плюс еще по объективной причине возникает газовый реверс.
Идущая по Западу Казахстана из Узбекистана, Туркмении в Россию система вместо того, чтобы она поставляла газ по традиционной схеме, уже запущена обратным ходом и уже чрезвычайно важное значение сейчас имеет и для поддержания узбекской энергетики, и казахстанской. Кроме того, железнодорожная инфраструктура обретает всё большее развитие.
Всё это говорит о том, что мы входим во всё больше созвучие надгосударственное. Помимо воссоздания того, что мы имели раньше, добавляется и процесс создания, постройки еще чего-то. К примеру, товарищи большевики успели Балхашскую угольную станцию, теперь будет атомная электростанция, которая будет связывать всю электроэнергетику России с центральноазиатской энергетикой.
И всё это говорит о том, что всем нам нужно браться за развитие инфраструктуры в совершенно различных сферах. Для этого далеко не в последнюю очередь нужны общие органы управления, во многих случаях также нужна общая диспетчеризация.
В той же электроэнергетике без диспетчеризации и железной диспетчерской дисциплины по всей вертикали просто невозможно. Железная дорога тоже требует очень жесткой диспетчеризации, да и газотранспортные системы тоже.
— Можете спрогнозировать, что нам предстоит в данной связи?
— Отвечая на этот вопрос, хотелось бы напомнить, что в 18-м году главы государств-участников Евразийского экономического союза подписали решение о создании к 25 году общего рынка нефтепродуктов, энергоресурсов и электроэнергии, а в прошлом году, в самый разгар украинской ситуации, это решение не просто не было отменено, а наоборот подтверждено. Передвинуто с 25 года на 27-й, то есть под украинскую развязку, а 27-й год он завтра. Об этом стоит помнить еще и потому, что нам нужен не просто общий рынок электроэнергии, на который нужна союзная диспетчеризация, нам нужны и внешние рынки.
Я напомню, что до начала СВО Россия предприняла очень серьезный шаг, он потом в свете военных событий как-то немножко затушевался – как стали продавать недружественным покупателям за рубли, а это очень серьезная история и теперь она будет воспроизводиться и усиливаться, то есть сделки по газу и по нефти будут осуществляться не на территории покупателя, а на территории продавца, и под эту историю Казахстан тоже попадет, потому что при наших ключевых месторождениях Тенгиз, Чиганаки и Шаган, на которых присутствуют добытчики из недружественных государств, качают нефть по трубопроводу КТК через Россию, порт Новороссийск и с учетом того, что будет все-таки создаваться общий энергорынок и с учетом того, что мы в 22-м году на референдуме добавили в Конституцию положение о том, что земля и недра принадлежат народу, то есть это все на мой взгляд будет все радикально менять ситуацию в ближайшие же годы.
Также на ситуацию будет серьезно влиять евразийского и экономического, и политического пространства.
Нельзя не отметить, что этот проект с самого начала хоть и назывался экономический союз, он экономике-то мало пока чего добавляет, а с самого начала он был политическим, недаром Хиллари Клинтон, тогдашняя Госсекретарь США, заявила, что мы-то хорошо понимаем, что значит Евразийский экономический союз, это новый СССР, и мы никогда этого не допустим и майдан, и все последующее – это как раз оттуда, и сейчас нужны не только экономические инвестиционные решения, но инфраструктурные.
Вот посмотрите евразийское экономическое правительство, скажем так, комиссия Евразийская экономическая комиссия – это исполнительный орган, но все решения там принимаются консенсусом, а это уже политика.
Представительной ветви интеграции нет вообще и участники ее боятся и категорически не допускают и это тоже надо решать, есть структура Союзного государства России и Белоруссии, которая почему-то по отдельности входят как члены Евразийского экономического союза и президент Казахстана очень резонно задал вопрос про интеграционные перекосы.
Источник: argumenti.ru
